ПРИНЕВСКИЙ КРАЙ: ОТ ДРЕВНИХ КАМНЕЙ ДО ВОЗРОЖДЕНИЯ МОНРЕПО

Самые разные сюжеты из истории Петербургской губернии и Ленинградской области звучали на состоявшихся историко-краеведческих чтениях «Приневский край: история и современность». В нынешнем году они проходят уже во второй раз, первые состоялись год назад.

ПУШКИНЫ ОТСТУПАЛИ С ЮДЕНИЧЕМ Организаторами чтений стали Исторический клуб Ленинградской области при Губернаторе Александре Дрозденко, общественная организация Ленинградской области «Культурно-просветительское товарищество» и кафедра исторического регионоведения Санкт-Петербургского государственного университета.
Как отмечают организаторы, целью чтений было ввести в общественный и научный оборот современные исследования и материалы по истории Ленинградской области и Балтийского региона, обменяться информацией о памятниках истории и культуры, обсудить проблемы сохранения историко-культурного наследия. Участниками чтений стали историки, краеведы, филологи, археологи и этнографы Ленинградской области и Петербурга. Всего прозвучало 22 доклада, охватывавшие самые различные аспекты истории Петербургской губернии и Ленинградской области.
Среди тем, относившихся к самым давним временам нашей земли, – «Древние камни Суурсаари», «Древности Ижорской возвышенности», «Писатель Василий Ян и князь Александр Невский», «Русско-эстонско-немецко-шведские языковые отношения в топонимии Принаровья», «Предыстория создания Усть-Лужского морского порта», «Переселенцы с Карельского перешейка и Приладожья на Валдае в XVII веке». C историей XIX века были связаны доклады, посвященные благотворительности в Ораниенбауме и издательским центрам побережья Финского залива.
Сразу несколько сообщений было связано с темой Гражданской войны на территории Петроградской губернии – походом белой Северо-Западной армии Юденича на Петроград, тем более что со времени этих событий исполняется 95 лет. О судьбе потомков Пушкина, оказавшихся вместе с Северо-Западной армией в Нарве, рассказал писатель, краевед из Эстонии Сергей Гаврилов, автор книги «Остзейские немцы в Петербурге».
Как отметил Сергей Гаврилов, в конце 1919 года в Эстонии оказалось примерно 60 тысяч беженцев, многие из них – жители Петрограда или Петроградской губернии. С армией Юденича в пределы Эстонии ушли в основном представители сельской интеллигенции (священнослужители, учителя, врачи, инженеры) и крестьяне западных уездов Петроградской губернии – от Красного Села до Гдова, лишь изредка дворяне, носители известных фамилий. Среди них были и Пушкины, принадлежавшие к потомкам Льва Сергеевича Пушкина, брата поэта.
Оказалась в Нарве и внучка Льва Пушкина – Екатерина Пушкина. С ней были ее дочери, а вот семилетний сын Александр Пушкин (в семье его звали Шуриком) остался в Советской России: в момент бегства он был болен, и его оставили на попечение родственников в деревне Даймище близ Рождествено. Надеялись, что отступление не будет длительным, и вскоре можно будет вернуться. Но вскоре между ними пролегла граница.
«В результате моего исследования в архивах Эстонии, благодаря сотрудничеству с музеем в Рождествено, переписке с канадцами, лично знавшими Екатерину и Ирину Пушкиных, удалось подтвердить родство «эстонских» Пушкиных с поэтом и проследить их судьбу», – отмечает Сергей Гаврилов.

«ДЕРЕВЕНСКИЙ ПАСТУШОК» О юном Шурике Пушкине, возможно, мало кто бы знал, если бы не 125-летие со дня рождения великого поэта, отмечавшееся в 1924 году. Именно тогда совсем юный Шурик Пушкин оказался в центре одной из первых антисоветских кампаний, в основе которых лежал вопрос воссоединения семей.
Русская эмиграция в Эстонии отмечала юбилей «солнца русской поэзии» скромно, но продуктивно. В числе юбилейных публикаций оказалась статья эмигранта из Гатчины Н. Колпакова «Последние Пушкины», в которой он привлек внимание общественности к бедственному положению Екатерины Пушкиной и ее детей.
«По письмам, полученным от тетки, видно, что этот последний потомок рода Пушкиных даже не научился путем грамоте ввиду закрытия местной школы. Он служит в деревне подпаском, т.е. помощником деревенского пастуха... Вот она, трагическая судьба потомков гения, которому столь невыразимо многим обязана Россия. Александр Пушкин, правнук и тезка великого поэта, – неграмотный деревенский подпасок. Алла и Ирина, правнучки Пушкина, – нуждающиеся нарвские беженки. Это ли не символ падения и разорения высших ценностей нашей национальной культуры?» – патетически вопрошал Колпаков.
Эмигранты близко к сердцу восприняли судьбу «деревенского пастушка». Борьба за освобождение «последнего Пушкина» из «совдепии» приобрела международный размах. Для вызволения внучатого племянника Пушкина эмигранты собирали деньги по подписке. На эти деньги был оформлен советский загранпаспорт и организована «доставка» Александра Александровича Пушкина в Эстонию. 20 мая 1926 года он прибыл в Нарву и воссоединился с матерью и сестрами после шестилетней разлуки.
Прибытие мальчика в Нарву стало катализатором «пушкинского проекта» русской эмиграции. В ревельской (таллинской) газете «Последние известия» от 8 июня 1926 года говорилось: «И сейчас, в эти тяжкие и хмурые дни, когда Россия захлестнута стихией дикого коммунистического варварства, солнечный гений Пушкина есть для всех нас великое пророческое обещание и знамение...» Далее говорилось, что лозунгом русской культурной работы за рубежом должно стать «национальное пушкинское воспитание нашей молодежи»… Оно должно было предотвратить утрату национальной идентичности русской эмигрантской молодежью и воспитать из них будущую интеллектуальную элиту России, готовую вернуться на родину, когда в ней падет коммунистический режим.


Шурика Пушкина поместили в интернат для мальчиков при эмигрантской гимназии в Нарве. По воспоминаниям соучеников, учился он плохо, отличался большой силой и добродушием. В 1936 году по протекции давнего знакомого семьи Пушкиных – дипломата Генриха Ларетея – Шурик Пушкин получил эстонское гражданство, несмотря на возражения советского посольства. Тогда же семья перебралась из Нарвы в Таллин.
Как отмечает Сергей Гаврилов, к столетнему юбилею со дня гибели Пушкина, отмечавшемуся в 1937 году, идеология противопоставления Пушкина как национального гения и символа исторической России большевизму, приняла в эмиграции поистине глобальное значение. Из Эстонии пушкинский праздник под названием День русского просвещения распространился по всем странам русского эмигрантского рассеяния.
Что же касается Шурика Пушкина, то он в 1937-1938 годах служил в эстонской армии и по понятным причинам в пушкинских торжествах не участвовал. Дальнейшая его судьба прослеживается фрагментарно.
По-видимому, после армии он устроился на рабочую специальность, поскольку эмигрантам трудно было рассчитывать на высокие должности. Пережил первый год Советской Эстонии, избежав репрессий. Удалось установить, что вскоре после начала Великой Отечественной войны его мобилизовали в истребительный батальон рабочих Таллинского завода «Красный Круль». В августе 1941 года он пропал без вести… 

«МАЛЕНЬКАЯ, ДА УДАЛЕНЬКАЯ» Еще одна важная годовщина, которая не осталась незамеченной в нынешнем году, – 75-летие начала советско-финляндской («зимней») войны.
«Нельзя сказать, что она уже не знаменитая, однако многие сюжеты, связанные с той войной, до сих пор остаются неисследованными, – отметил кандидат исторических наук, декан факультета истории и социальных наук Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина Вадим Левашко. – Среди них – роль слухов в Ленинграде и Ленинградской области в период той войны».
Власти внимательно следили за народными настроениями, информация собиралась через секретных осведомителей НКВД и регулярно подавалась «наверх». Поэтому власти были достаточно хорошо осведомлены о слухах, царивших в массах.
Как отметил докладчик, самые первые слухи о войне начали появляться еще за неделю до нее. Они были связаны с массированной агрессивной кампанией в советских средствах массовой информации. Слухи говорили о том же, о чем и пропаганды: скоро будет война.
С началом войны появилась целая война слухов, связанная главным образом с дефицитом информации. Циркулировали слухи о наших самолетах, бомбивших собственные корабли. Как удалось выяснить, в основе этих слухов лежит действительный единичный случай ошибочной бомбежки. Однако слухи множились и превращались в настоящий вал…
С началом декабря 1939 года, когда в связи с неудачами при штурме линии Маннергейма, информации в газетах о ходе военных действий стало крайне мало, информационный вакуум стал быстро заполняться слухами. В армии ходили слухи о подземных многоэтажных финских дотах, обтянутых резиной, поэтому от них будто бы отскакивают снаряды, о том, что в Красной армии осталось всего три самолета и пять летчиков.
В тылу тоже носились слухи, не очень приятные для властей. Нередко источником слухов становилась немалая тогда финноязычная часть населения Ленинградской области, весьма болезненно воспринявшая ту войну. Вообще, как подчеркнул Вадим Левашко, сельское население Ленинградской области было гораздо более резкое в своих высказываниях, нежели городское. Говорили о плохом командовании, о больших потерях, которые замалчивались… Поговаривали, что за неудачами Красной армии стоит вредительство и измена.
Слухи свидетельствовали о критических настроениях, царивших в народе, о недоверии к официальным (а других тогда и не было) средствам массовой информации. Питательной средой для слухов были очереди за продуктами в Ленинграде – в городе начались перебои с продовольствием. «Финляндия маленькая, да удаленькая», – говорили бабы в очередях. Эта цитата сразу же ушла «наверх».
Однако после 12 февраля 1940 года, когда началось успешное советское наступление на Карельском перешейке, слухи резко пошли на убыль. «Слух кончался тогда, когда поступала боевая задача», – отметил Вадим Левашко.
Важной темой чтений «Приневский край» стали страницы истории Ленинградской области во время Великой Отечественной войны. О том, как жила Луга в 1944 году, в первый год после ее освобождения, рассказал по только что найденным в архивах материалам доктор исторических наук, профессор кафедры исторического регионоведения Института Истории Санкт-Петербургского государственного университета Валентин Хрисанфов. По его словам, огромная хозяйственно-политическая работа и творческий энтузиазм населения сделали практически невозможное: район в кратчайшие сроки справился с задачами скорейшего восстановления разрушенного войной хозяйства. Уже 9 октября 1944 года было принято решение об отправке из Луга «красного обоза» с овощами и фруктами в Ленинград на колхозные рынки…
И, наконец, завершилась конференция на очень красивой ноте – рассказом о возрождения парка Монрепо. Как отметила аспирант Санкт-Петербургского государственного университета Екатерина Гольцева, реставрация парка на протяжении последней четверти века – хороший пример дружбы и сотрудничества России и Финляндии. Тему подхватил доктор исторических наук, заведующий кафедрой исторического регионоведения института истории Санкт-Петербургского государственного университета Юрий Кривошеев: «А почему бы не провести именно там, в Монрепо, наши следующие чтения, посвященные Приневскому краю?»

Сергей ЕВГЕНЬЕВ

 
По теме
Беседы о пожарной безопасности - Газета Лужская правда Инспекторы отдела надзорной деятельности и профилактической работы Лужского района еженедельно проводят профилактические рейды по предупреждению пожаров в жилом секторе.
Газета Лужская правда
Цветущие яблони Виктора Батурина - Культурно-информационный центр им. А.С. Пушкина Очередная встреча любителей живописи, которая прошла в КИЦ им. А.С. Пушкина, была посвящена русскому художнику В.П.
Культурно-информационный центр им. А.С. Пушкина