«КОЧЕВНИК» И «ПШЕВОЧКА»

«КОЧЕВНИК» И «ПШЕВОЧКА»
Фото: www.vesty.spb.ru

Путешественник Петр Кузьмич Козлов был знаменит на весь мир своими экспедициями в Монголию, Западный и Северный Китай и Восточный Тибет. Сам себя он называл «номадой-кочевником». Но особенно прославило его то, что именно он нашел легендарный мертвый город Хара-Хото на окраине Гобийской пустыни, покинутый жителями в XIV веке и с тех пор стоявший пустым. Спустя пятьсот лет в нем обнаружили не только остатки построек, но и предметы буддийского культа, китайские монеты, сельскохозяйственные и ремесленные орудия…

МУЗЫ СТРАНСТВИЙ

«В письмах П.К.Козлова чувствуется человек дела, скупо уделявший время на все личное, – отмечает исследовательница деятельности Петра Кузьмича Козлова Таисия Овчинникова. – Его личная жизнь полностью растворялась в работе, энергичной деятельности по твердо намеченному плану – последовательному изучению Центральной Азии»…

Действительно, когда говорят о великих ученых, то, естественно, их научная деятельность оказывается на первом плане. Иногда может сложиться впечатление, что у этих гигантов мысли и дела вообще не было личной жизни. Конечно же, это не так. Судьба Петра Кузьмича Козлова – яркое тому подтверждение.

Путешественник был женат дважды. Первой его супругой стала в 1891 году 21-летняя Надежда Степановна Камынина. Петр Кузьмич был старше ее на семь лет. За его плечами уже была первая экспедиция с Николаем Пржевальским, которого Козлов считал своим великим учителем, а также попытка достичь Тибета, вызвавшая крайнее беспокойство британском дипломатии: мол, зачем это русские туда полезли? Хотят опередить нас?

«Нужно было обладать немалым мужеством, чтобы стать женой человека, цель жизни которого составляли многолетние далекие экспедиции, часто без возможности в течение многих месяцев подать о себе весть. Мы знаем, что женитьба сделала невозможным участие в экспедициях двух способных помощников Пржевальского: Михаила Пыльцова и Федора Эклона, что сам великий путешественник, не желая себя связывать, отказался от семейной жизни. Надежда Степановна понимала и принимала стремления мужа, и он был ей за это глубоко благодарен», – отмечал исследователь Сергей Житомирский в своей книге «Исследователь Монголии и Тибета П.К.Козлов».

Однако сколь бы ни был счастливым брак Петра Козлова с Надеждой, продолжавшийся почти два десятилетия (у них родилось двое детей – Владимир и Ольга), все-таки он дал трещину. Они расстались, и в 1912 году Козлов женился второй раз – на Елизавете Пушкаревой, дочери доктора медицины. Ей было тогда всего двадцать лет, а Козлову уже сорок семь. Елизавета стала не только верной женой, но и другом, соратником, единомышленником, учеником, а затем продолжателем его дела и хранителем памяти.

В ПОИСКАХ ИДЕАЛА

Елизавета Пушкарева увлекалась литературой, историей, математикой, позже – философией; свободно владела несколькими европейскими языками, хорошо играла на фортепиано. Закончив в 1910 году с золотой медалью частную петербургскую гимназию княгини Оболенской, Елизавета Пушкарева поступила на естественно-историческое отделение в Императорский Женский педагогический институт.

Молодости свойственная романтика, нигилизм и жажда борьбы за справедливость. Для многих девушек того времени из интеллигентных семей, мечтавших о свободном отечестве, о лучшей доле для простого народа, начитавшихся Николая Алексеевича Некрасова («Умрешь не даром, дело прочно, когда под ним струится кровь…»), идеалом были революционеры, которые выступали вершителями судеб «царских сатрапов» и приносили себя в жертву ради «общего блага».

Как говорится в книге «Среди людей и птиц: орнитолог и путешественница Е.В. Козлова», изданной СПб. филиалом Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова (авторы-составители – А.И. Андреева и Т.Ю. Гнатюк), в ту пору идеалом Елизаветы Пушкаревой была юная революционерка Мария Спиридонова, застрелившая в 1906 году советника тамбовского губернатора Луженовского, отличившегося в подавлении крестьянских выступлений в Тамбовской губернии. Ее приговорили к смертной казни, замененной затем вечной каторгой. Но в обществе к ней относились к симпатией, называя «мученицей революции».

В письмах к матери в 1910 году Елизавета Пушкарева восклицала: мол, какое было бы счастье, если бы она могла бы быть хоть на четверть Марией Спиридоновой! «Мой идеал, которого я хотела бы достигнуть, это Мария Ал[ександровна]». Слава богу, что на жизненном пути ей встретился мирный ученый, а не пламенный революционер…

«ПОСВЯЩЕНИЕ» НА ИССЫК-КУЛЕ

Петр Козлов и Екатерина Пушкарева познакомились в курортном местечке Берк-Пляж в Нормандии, куда семья Пушкаревых привезла на лечение старшего сына. Путешественник находился в зените славы: участие в пяти экспедициях по Центральной Азии принесло ему известность и признание со стороны европейских географических обществ.

Его рассказы о путешествиях в таинственные страны пленили воображение девушки. Ее захватили мечты о путешествии в Тибет, в Лхасу, чтобы увидеть воочию Далай-ламу, о котором ей столь увлеченно рассказывал Петр Кузьмич. Сам же он обнаружил в юной и романтической «институтке» родственную душу.

Два года между ученым и «институткой» длилась переписка. Они выясняли чувства друг к другу, строили совместные планы. Елизавета, как сегодня говорят, «погружалась в тему»: читала книги о Центральной Азии, ходила на лекции в Географическое общество, а Петр Кузьмин вводил ее в круг своих знакомых-ученых, знакомил с участниками прошлых путешествий…

Бракосочетание путешественника и «институтки» состоялось 15 июля 1912 года в надвратной церкви петербургской Александро-Невской лавры. Обручил их знакомый священник, при этом поверенным со стороны невесты выступил Николай Горбунов, впоследствии секретарь Ленина и управделами советского правительства. Дело в том, что семьи Пушкаревых и Горбуновых были соседями еще в Красном Селе, а Лиза Пушкарева и «Коленька» Горбунов дружили с детства.

Осенью 1913 года состоялось своего рода «посвящение» Елизаветы: вместе с мужем она совершила поездку на озеро Иссык-Куль, к могиле Николая Михайловича Пржевальского, где Императорское Русское географическое общество отмечало 25-летие со дня смерти знаменитого путешественника. Козлов буквально боготворил Пржевальского. Можно улыбнуться, но в своей жене Козлов как будто бы видел воскресший образ своего умершего учителя, «Пшевы». И даже находил определенное внешнее сходство… Поэтому он называл свою жену ласковыми именами «Пшевик», «Пшевочка». «Как ты наполнила мою жизнь, как оживила и приблизила ко мне моего Пшеву», – признавался Петр Кузьмич Елизавете.

Кстати, именно во время той поездки Елизавета получила от мужа первые «полевые уроки путешествий» – стрельбы из дробового ружья и навыки препарирования птиц для музейных коллекций, хотя охота на птиц и доставляла ей поначалу немалые душевные страдания. Козлов научил ее вести дневник наблюдений над поведением птиц, а также проводить метеорологические и топографические измерения.

«Быть женой выдающегося человека – участь не всегда завидная, и всегда непростая. И хотя имена их остаются в памяти потомков, все же большинство из этой славной плеяды светит отраженным светом славы своих мужей. Последнее ни в коей мере не относится к Елизавете Владимировне Козловой… Юная институтка, увлеченная рассказами об экспедициях в далекие и чудесные страны, стала не только другом, соратником, «музой странствий» своего мужа, но и известным орнитологом, чьи работы, посвященные птицам Центрально-Азиатского региона, были признаны классическими еще при жизни», – говорится в публикации исследователей Татьяны Юсуповой и Татьяны Гнатюк 

«КАК ТЯЖКО МНЕ СТРЕЛЯТЬ ПТИЦ»

После женитьбы на Елизавете Владимировне Козлов окончательно перебрался из Москвы в Петербург. Готовилась Тибетская экспедиция. Увы, из-за начавшейся Первой мировой войны она была отложена на неопределенный срок. Козлов, в то время полковник Генерального штаба, был назначен комендантом города Тарнов в Галиции, а его жена несколько месяцев работала сестрой милосердия в санитарном поезде. Через год Козлова назначили начальником Монгольской экспедиции по заготовке скота для нужд действующей армии.

А затем грянула Октябрьская революция, которую Козлов, как многие представители научного мира, принял, считая свою службу на благо России и ради целей науки превыше всего. В конце 1917 года он был назначен правительственным комиссаром по охране заповедника Аскания-Нова в Херсонской губернии. Не раз Козлову приходилось оказываться на грани жизни и смерти. Солдаты прямо в загонах устраивали охоту на экзотических животных, уничтожали и грабили лаборатории, коллекции библиотеки и музея. Самого Козлова дважды пытались расстрелять…

Не лучше обстояло дело и в Петрограде. Хоть Козлов и был великим ученым, для некоторых особо ревнивых представителей новой власти он был всего лишь «царским генералом» и «бывшим», а потому подспудно – контрреволюционером. Проведя однажды обыск в квартире Козловых, чекисты обнаружили там оружие, в том числе четыре охотничьих ружья, некогда подаренных Козлову Пржевальским. Склад оружия в квартире царского офицера! Козлову грозили крупные неприятности, и его спасло только вмешательство руководства Наркомпроса Союза коммун Северной области.

Во время «военного коммунизма» супругам было не до науки – выжить бы! Осенью 1919 года им пришлось покинуть на время Петроград, в котором уже начался голод, и перебраться в деревню на Новгородчине…

Жизнь более-менее вошла в привычную колею, когда окончилась Гражданская война и в стране объявили НЭП. В 1922 году советское правительство поддержало проект Козлова о возобновлении Тибетской экспедиции, однако вмешалась политика: хотя поход и состоялся, но из-за доноса о «белогвардейских настроениях» Козлова власти не выпустили путешественников за пределы Монголии.

Елизавета Владимировна участвовала в составе экспедиции в качестве орнитолога и одного из старших помощников начальника. Записи в ее дневнике свидетельствуют, как нелегко – и физически, и морально – давался ей этот опыт.

«21 сентября. Как тяжко мне стрелять птиц. Как измучена я сегодня первыми своими трофеями… Какой ужас это трепетание жизни перед лицом смерти. Это сердечко… Эта маленькая, тяжко вздыхающая грудка. Какой кошмар. О, если бы кто-нибудь видел, как «зоолог», «путешественница», стоя на коленях, в лесу, над убитой, умирающей Ruticilla (горихвосткой. – Ред.) рыдала безудержно, безутешно. Господи, я знала, что мне будет трудно снова взяться за ружье. Но не думала, что в такой мере полюбила я все живое…».

Проблемой для Елизаветы Владимировны был еще и ее физический недостаток – врожденный вывих бедра. Впрочем, несмотря на это, она уверенно сидела в седле и не жаловалось на трудности.

«…Вчера я пробовала кататься верхом, – записала она в дневнике. – Боюсь, что буду портить лошадей. Вообще настроение у меня отчаянное. Причины: боль в бедренном суставе правой ноги. Тревога за здоровье свое. Беспокойство за свою верховую езду. Предвижу неприятности с лошадьми. Вообще вижу, что трудности путешествия зимою попросту ужасны в самом настоящем, полном значении этого слова».

ХРАНИТЕЛИ НАСЛЕДИЯ

После окончания Монгольской экспедиции Козлов стал готовиться к новому путешествию – снова в Тибет, к истокам Голубой реки Янцзы, чтобы стереть «последнее белое пятно» на карте Азии. Однако в сентябре 1935 года он скончался от сердечного приступа…

К тому времени Елизавета Владимировна уже была авторитетный ученым-орнитологом, научным сотрудником Зоологического института Академии наук СССР. Она пережила мужа на сорок лет. Все принадлежавшее ей имущество она завещала ближайшей подруге – ученому-энтомологу Ирине Четыркиной, которая была ее коллегой по Зоологическому институту и проживала совместно с ней с 1950 года. После того, как в феврале 1975 года ушла из жизни Елизавета Козлова, Ирина Четыркина и дочь Козлова от первого брака Ольга начали ходатайствовать об организации музея в бывшей квартире путешественника. Прошло немало времени, прежде чем в конце 2002 года музей принял первых посетителей…

В свое время ученый признавался, что и первая, и вторая жены были его музами. На одной из книг, подаренных Елизавете, он начертал: «Моему первому большому другу, любимой Пшевочке, который оправдал себя даже превыше моих ожиданий…». Но не забывал он и о первой жене, Надежде Степановне Камыниной. В сделанной в 1923 году дарственной надписи на только что вышедшей книге «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото» он написал, что именно она стояла у истоков, вдохновляла его на смелые путешествия в Центральную Азию.

Кстати, вот как сложились судьбы детей Петра Козлова от первого брака. Сын Владимир стал ученым-почвоведом, участником многих экспедиций, был редактором изданий трудов своего отца. Дочь Ольга стала научным художником, работала со знаменитым хирургом Сергеем Юдиным, проиллюстрировала много книг по медицине и биологии.

Сергей ЕВГЕНЬЕВ

Специально для «Вестей»

На фото – Петр Кузьмич и Елизавета Козловы

 
По теме
Нарушители должны ответить за нелегальный сброс отходов в Ленобласти - ЛДПР В районах снова сообщают о нарушителях, которые наносят природе Ленинградской области непоправимый вред В Гатчинском районе неизвестные сбросили гору строительного мусора прямо на Корпиковском шоссе.
ЛДПР
«Детям-жертвам войны на Донбассе» посвящается… - Гатчинская правда В Гатчинском районе в д. Зайцево, на мемориале мирным жителям, погибшим в годы Великой Отечественной войны, состоялось открытие фотоэкспозиции «Трагедия Донбасса – Трагедия Ленинграда» и памятника детям-жертвам войны на Донбассе.
Гатчинская правда
Беседы о пожарной безопасности - Газета Лужская правда Инспекторы отдела надзорной деятельности и профилактической работы Лужского района еженедельно проводят профилактические рейды по предупреждению пожаров в жилом секторе.
Газета Лужская правда