«ИЗ-ЗА НЕГО Я ЗАБЫЛА СЕБЯ…»

«Она отдала Есенину всю себя, ничего для себя не требуя и, уж если говорить правду, не получая», – заметил Анатолий Мариенгоф, когда ни поэта, ни его возлюбленной, верной Гали, уже не было на свете. 

Галя, Галина Артуровна Бениславская, стала для знаменитого поэта любимой женщиной, женой, как называл ее сам Есенин, хотя официально расписаны они не были, а женился он на других женщинах. Она была его другом, литературным секретарем, взяла на себя все его издательские, редакционные хлопоты и дела. Порой пыталась вмешиваться в творчество, давала советы, как «лучше писать». Есенин в таких случаях бывал резок: «Не говорите мне необдуманных слов, что я перестал отделывать стихи». Ее советы, как следует себя вести в литературных кругах, где надо печататься, а где и пытаться не следует, встречали отпор: «Я не разделяю ничьей литературной политики. Она у меня собственная – я сам». Тем не менее, он доверял ей, в его письм­а­­х и записках к Галине много разных просьб и поручений – подобрать стихи к изданию, подписать договор с издательством по доверенности.
Она была его нянькой, вызволяла из милиции, куда он регулярно попадал из-за дебошей, охраняла от многочисленных «друзей», любивших угоститься, а то и пожить за счет знаменитого поэта.
«Пришли Аксельрод с «плеядой», зовут его пить. Меня демонстративно не замечают. Бегу следом. Сергей уже был пьян, его подхватили и чуть не под руки увели, оставив меня одну. Трудно передать мое самочувствие. Непривычная к этим трущобам, одна среди полупьяных и совсем пьяных, наглых, сальных физиономий... Поили его со всех сторон. Вдруг вижу, Сергей встревоженно приподнимается: «Галя, где Галя?» Подхожу. Он, так жалобно: «Мне надо ехать домой. Иначе мозг кончится...» (из дневника Г. Бениславской)
Она спасала его не раз и не два, когда он попадал в поле зрения ОГПУ, что в последние два года жизни было все чаще и чаще – и вместо ареста поэт оказывался то в профилактории, то в больнице. Поддерживала, когда началась травля Есенина из-за его критики большевиков, и поэт, когда совсем становилось невмоготу, даже собирался бежать из СССР то в Турцию, то в Персию. Она прощала ему грубость и неверность, стойко сносила его буйство и мнительность. Знакомые удивлялись Галиной выдержке, терпению, силе духа, а она в письме к одному из своих несостоявшихся поклонников написала: «Из-за него я могу сделать то, что никто меня бы не заставил – себя забыть совсем. Говорят, женщина больше всего в мире любит своего ребенка – я бы ребенка не могла так любить, как его». Она, единственная из его женщин, отдала ему все, что имела, а именно – огромную, всепоглощающую любовь, а когда любви не стало, не смогла жить. 

***
Впервые Бениславская увидела Есенина 19 сентября 1920 года на поэтическом вечере. Пришла вместе с подругой Яной Козловской послушать поэта Вадима Шершеневича, друга Есенина. И вдруг – мальчишка в короткой куртке, руки в карманах брюк, волосы золотые. Стихи читать начал:
Плюйся, ветер, охапками листьев.
Я такой же, как ты, хулиган...
В зале – шум, гром аплодисментов, «Прочитайте еще что-нибудь!». Юный нахал снова на сцену вышел, золотые волосы уже под меховую шапку спрятаны и – «Плюйся, ветер, охапками листьев…». Когда Галя пришла в себя, поняла, что стоит у самой эстрады среди восторженной толпы – «Как я там очутилась, не знаю, не помню. Очевидно, этим ветром подхватило и закрутило и меня...». Она ходила на все вечера с участием Есенина. После одного записала в дневнике: «Такого, не именно его, а вообще такого, могу полюбить. Быть может, уже люблю. И на что угодно для него пойду... С этого вечера я засыпала с мыслью о нем и, когда просыпалась, первая мысль была о С.А., так же, как в детстве первой мыслью бывает: «Есть ли сегодня солнце?»
Галя, хорошо знавшая поэзию, теперь постоянно появлялась на поэтических вечерах: в знаменитом «Стойле Пегаса» – кафе, где любили собираться поэты, в книжной лавке, которой заведовали Есенин и его друг Мариенгоф. Старалась чаще попадаться на глаза Есенину. А он, влюбчивый, страстный, не мог не обратить внимания на темноволосую девушку с огромными зелеными глазами. Пригласил к себе домой на поэтический вечер. С этого момента, по словам Галины, и началась сказка, где было много разного, трудного, горького, боли было много, и все же это была сказка, какую «можно не встретить не только в такую короткую жизнь, но и в очень длинную и очень удачную жизнь».
Ему было 25 лет, ей двумя годами меньше. Он был женат, у него дети с Зинаидой Райх – сын и дочь. Галина страдала и любила. Любила и страдала. И только узнав о разводе Есенина, записала в дневнике: «Раз никаких внешних преград нет, то я пойду на всё. Я не могу не пойти – это моя внутренняя обязанность завоевать то, на что я имею право».
Много позже некоторые исследователи жизни и творчества поэта выдвинут версию, что Бениславскую к Есенину специально приставили чекисты, Галина несколько лет работала секретарем в ВЧК, лишь в 1922-м перейдя в редакцию газеты «Беднота», где и проработала до конца жизни. К тому же она была членом партии, известна своей преданностью делу большевиков. Есенин нередко подшучивал над возлюбленной, как заядлой марксистской. Смеялся: «Мне нравится разлагать ее веру». То, что Бениславская пыталась и из любимого сделать преданного большевика – факт. Но доказательств того, что она шпионила за поэтом, выполняя задание чекистов, нет. А вот свидетельств ее невероятной к нему любви, которую метко, но не вполне справедливо кто-то сравнил с психической болезнью, очень много. 

***
Она ведь была не просто влюб­ленная женщина, она была женщина, одаренная невероятной силой любви. Сколько людей проживают свои жизни, так и не узнав этого чувства, у Бениславской же оно доходило до самопожертвования. Она признавалась, что если бы ради него надо было бы умереть, умерла бы, не колеблясь. Только бы знать, что он ласково улыбнется, узнав про нее, и тогда и смерть в радость.
«До Сергея я не любила никого. Здесь же отчетливо поняла – все могу отдать: и принципы (не выходить замуж), и тело (чего до тех пор не могла даже представить себе), и не только могу, а хочу этого. Знаю, что сразу же поставила крест на своей мечте о независимости, и – подчинилась. Не знала, что в будущем буду бороться с этим чувством и раздувать в себе малейшее расположение к другим, лишь бы освободиться от Сергея, от этой блаженной и мучительной болезни...» (из дневника Г. Бениславской)
«Освободиться» пыталась, заводя романы. Безуспешно – «…не вина Есенина, если я среди окружающих не вижу людей, все мне скучны, он тут не при чем». И, словно наивная девочка, удивлялась: да разве можно изменить человеку, которого «любишь больше, чем себя».
А он, ценивший и уважавший Галю, пожалуй, более всех своих женщин, постоянно оправдывал ее роковые предчувствия – «скорее это страшно, а не радостно», писала она об отношениях с Есениным, когда даже близости между ними еще не было.


Она страдала, узнав, что в один день он, бросив все, переехал в шикарный особняк, где на время гастролей в Москве остановилась Айседора Дункан. Его женитьба на знаменитой иностранке потрясла Галину: «Уехал, улетел с Айседорой. Она вернется – так ответили в студии – через год. Значит, и он тоже. Как же ждать, когда внутри такая засуха? Я опять больна. Опять тоска по нему, опять к каждой мысли прибавляется неотвязное ощущение его. Вот, как верная собака, когда хозяин ушел – положила бы голову и лежала бы, ждала его возвращения». Тосковала она страшно. Часто сравнивала себя с американской танцовщицей, о, как неутешительны были эти сравнения: Дункан – роковая, неизбежная, Галя – нечто случайное. Заболела неврастенией, лечилась и в какую-то, наверное, самую ужасную минуту сказала: «Смерть Есенина была бы легче для меня…» Всю свою боль выплескивала на бумагу, в дневнике, ему поверяя мысли и чувства.
«Хотела бы знать, какой лгун сказал, что можно быть не ревнивым! Ей-богу, хотела бы посмотреть на этого идиота! Вот ерунда! Можно великолепно владеть, управлять собой, можно не подавать вида, больше того, можно разыгрывать счастливую, когда чувствуешь на самом деле, что ты – вторая; можно, наконец, даже себя обманывать, но все-таки, если любишь так по-настоящему, нельзя быть спокойной, когда любимый видит, чувствует другую. Иначе значит – мало любишь. Нельзя спокойно знать, что он кого-то предпочитает тебе, и не чувствовать боли от этого сознания... И все же буду любить, буду кроткой и преданной, несмотря ни на какие страданья и униженья» (из дневника Г. Бениславской).
Была и кроткой, и преданной. Когда, вернувшись из-за границы, Есенин, опустошенный отношениями с Айседорой, порвал с ней, начались его скитания по квартирам друзей, пока не переехал к Галине в Брюсовский переулок. В квартире Бениславской уже жили его сестры – Шура и Катя. Из большого «венецианского» окна открывался потрясающий вид на Нескучный сад, были видны Москва-река, Воробьевы Горы. В письме к другу Есенин написал: «Галя – моя жена». При этом обращался к ней на «вы», а она его звала Сергеем Александровичем. В бедной Галиной квартирке появилась новая мебель, ночевать порой оставались человек двадцать – сюда любили приходить литераторы, читали стихи, спорили, пили чай, пели частушки под тальянку.
Есенин заботился о Галине и сестрах, считал себя обязанным обеспечить их, чтобы они не знали нужды. Когда бывал в отъезде, указывал в письмах, где можно получить хоть какую-то сумму, или присылал новые стихи, чтобы Галина их где-нибудь напечатала и получила гонорар, или просил продавать его книги, не спрашиваясь у него. Но порой в его письмах к ней читала она слова горькие: «Милая Галя! Вы близки мне, как друг, но я вас нисколько не люблю, как женщину».
Разрыв между ними назревал долгие месяцы. И однажды все словно совпало. И ее довольно близкое знакомство с сыном Льва Троцкого, Львом Седовым, – и Есенин, никогда Галину не ревновавший, не скрывал своего удивления, узнав про эти отношения. А они были от отчаяния, от тоски по ласке и теплу, от никуда не девшейся мысли: любимому она не нужна – «Сергей понимал только себя… Я как женщина ему не нравлюсь…» И явное желание некоторых друзей навсегда отлучить поэта от Бениславской – ее к нему ревновали, считали, что она плохо влияет на Есенина. И его нечеловеческое напряжение – его травили, по наущению одного из идеологов режима Соболевского, которого хорошо знала и Галина, в газетах постоянно публиковались письма от лица общественности против «кулацкого поэта» Есенина, фабриковались ОГПУ какие-то дела. Есенин страшно переживал, то и дело все заканчивалось ужасными срывами, нервы его были на пределе. «В такие минуты он всегда начинал твердить одно: это им не проститься, за это им отомстят. Пусть я буду жертвой, я должен быть жертвой за всех, за всех, кого не пускают… За меня все обозлятся. А мы все злые, если нас обижают. Не трожь, а то плохо будет. Буду кричать, буду, везде буду. Посадят – пусть сажают – еще хуже будет. Мы всегда ждем и терпим долго...», – описывала Галина состояние поэта в те месяцы.
В начале июня 1925-го Есенин и Бениславская поехали в Константиново на свадьбу двоюродного брата поэта. Там между ними произошла ссора, возвращались обратно порознь. Галина, измученная поездкой, во время которой постоянно приходилось усмирять буянившего Есенина, переступила порог квартиры и – его вещей не было. Он ушел.
«С главным капиталом – с моей беззаветностью, с моим бескорыстием – я оказалась банкротом... Сергею вряд ли нужна была я. Я думала, ему нужен настоящий друг, человек, а не собутыльник. Человек, который для себя ничего не должен требовать от Сергея (в материальном плане, конечно). Думала, что Сергей умеет ценить и дорожить этим. И никогда не предполагала, что благодаря этому Сергей перестанет считаться со мной...» (из дневника Г. Бениславской)
Тем не менее, их дружеские, человеческие отношения не прервались. Даже когда Галина узнала, что Есенин женился на внучке Льва Толстого – Софье. Она просила в письмах к нему, чтобы он берег Софью – «по-моему, Толстая очень хорошая». Выбрала по просьбе поэта квартиру в Москве для молодоженов, был и задаток дан, да Софья убедила мужа от этой квартиры отказаться. Она и путевку для Есенина выбила – чтобы он нервы подлечил. Но в санаторий он так и не поехал. Дел было много – готовил к выпуску альманах «Поляне», работал над стихами, поэмой «Черный человек». А она, измученная депрессией, оказалась в клинике. Почти одновременно в другую клинику лег и Есенин. Почти одновременно выписались. Она – с крошечной надеждой на то, что все же прежнего Сергея еще не потеряла. А он 23 декабря 1925 года снял со сберкнижки все деньги, поехал на вокзал – в Ленинград. Галине позвонил, приглашал придти проводить. Она, зная, что там будет Софья Толстая, отказалась.
Больше она его не видела. Известие о смерти Есенина 27 декабря в ленинградской гостинице «Англетер» потрясло ее. Жизнь сразу же лишилась смысла – «И ничего уже не надо». Точнее смыслом в ней был только Есенин. Галина разбирала свой архив, писала воспоминания о поэте. Словно отрезала себя от всего остального мира. Никто и внимания не обратил на то, что у знакомых врачей поинтересовалась: как они находят сердце. Через 11 месяцев и 4 дня, 3 декабря 1926 года, на могиле Сергея Есенина на Ваганьковском кладбище Галина Бениславская застрелилась. Судя по количеству окурков, сначала много курила. Написала записку: «Самоубилась» здесь, хотя и знаю, что после этого еще больше собак будут вешать на Есенина. Но и ему, и мне это будет все равно. В этой могиле для меня – все самое дорогое, поэтому напоследок наплевать на Сосновского и общественное мнение, которое у Сосновского на поводу». Ей нечего было терять, и она открыто назвала имя одного из главных травителей Есенина. На пачке папирос написала: «Если финка после выстрела будет воткнута в могилу, значит, даже тогда я не жалела. Если жаль – заброшу ее далеко». Несколько осечек, на выстрел прибежал сторож, вызвал милицию, «скорую помощь». Галина еще была жива. Она умерла по дороге в больницу. Смерть молодой женщины потрясла очень многих.
Похоронили Галину 7 декабря рядом с Сергеем Есениным. На памятнике долго значились слова: «Верная Галя», позже их заменили на официальное – «Галина Артуровна Бениславская». 

Маша КАССАНДРОВА

 
По теме
«Детям-жертвам войны на Донбассе» посвящается… - Гатчинская правда В Гатчинском районе в д. Зайцево, на мемориале мирным жителям, погибшим в годы Великой Отечественной войны, состоялось открытие фотоэкспозиции «Трагедия Донбасса – Трагедия Ленинграда» и памятника детям-жертвам войны на Донбассе.
Гатчинская правда
Беседы о пожарной безопасности - Газета Лужская правда Инспекторы отдела надзорной деятельности и профилактической работы Лужского района еженедельно проводят профилактические рейды по предупреждению пожаров в жилом секторе.
Газета Лужская правда
«Гатчинские ассамблеи - 2024» приглашают! - Гатчинская правда 6-7 апреля Международный фестиваль-конкурс танцевального творчества «Гатчинские ассамблеи-2024» в десятый раз соберет в столице Ленинградской области поклонников танцевального искусства.
Гатчинская правда